Почему в Ростовской области рекомендовали к помилованию лишь 79 человек за 20 лет вместо 400 за раз? Об особенностях работы комиссии по помилованию в эфире радио «Комсомольская правда» на 89,8 FM рассказал ее председатель, доктор юридических наук, профессор и известный писатель Данил Корецкий.
«РЕКОМЕНДОВАТЬ К ПОМИЛОВАНИЮ НЕ ТОРОПИМСЯ»
- Данил Аркадьевич, чем занимается комиссия? И кого милует?
- Во-первых, милует не многих. Об этом мы еще поговорим. Но если коротко и по сути, то члены комиссии рассматривают ходатайства осужденных о помиловании. Такие ходатайства подают не все. Во-вторых, само помилование может носить разный характер. Можно освободить от отбывания наказания, можно сократить срок пребывания в тюрьме, можно рассмотреть снятие судимости уже после того, как человек отбыл наказание. С такими прошениями тоже обращаются. И самое главное — мы рекомендуем к помилованию. А уже президент подписывает или не подписывает соответствующий документ.
- А кто чаще всего пишет прошение о помиловании?
- В основном с просьбой о помиловании обращаются те, кто совершил тяжкие преступления. Это осужденные молодые люди (78%) от 25 до 35 лет. Этот возраст, надо сказать, наиболее криминогенно активен. И вообще, я считаю, что машина правоохранительная работает недостаточно эффективно.
- Почему?
- Ну, вот смотрите: человек, например, совершил пять преступлений. Один раз был осужден условно, второй раз с отсрочкой исполнения наказания и зачастую в тот период, когда должен отбывать наказание, он совершает новое преступление. И попадает, например, под амнистию. У него уже вырабатывается установка на совершение преступлений, которые по существу остаются безнаказанными. И вот на пятый, скажем, раз его наконец-то осудили, он какое-то время провел в колонии и обращается за помилованием. Но вопрос: почему же тогда эта машина правосудия, однажды захватив его, не осудила сразу? А ведь часто такие ребята совершают грабежи, ряд краж, разбойные нападения и остаются на свободе.
- А сколько осужденных помиловали за последние годы в Ростовской области?
- Я вам скажу не за последние годы, а за всю историю существования территориальной комиссии. Мы рекомендовали к помилованию 79 человек, а реально помиловано указом президента РФ 13 человек. За 20 лет.
КОМИССИИ В РЕГИОНАХ ЭФФЕКТИВНЕЕ, ЧЕМ ОДНА НА ВСЮ СТРАНУ
- Но ведь был другой период, когда существовала одна комиссия по вопросам помилования — федеральная. Возглавлял ее известный писатель Анатолий Приставкин. И я читал, что миловали тогда, если так можно выразиться, направо и налево.
- Да, было так. Тогдашняя комиссия по помилованию рассматривала за одно заседание до 400 ходатайств. Это мыслимо? И бывало, что всех рекомендовали к помилованию. А там были и убийства, и разбойные нападения, и похищения человека, и бандитизм. Приставкин даже в какой-то статье высказался о том, что «самые несчастные люди — это убийцы». Кажется, даже заголовок такой журналисты тогда дали. Я с этим согласиться не могу. Для меня самые несчастные люди — это те, кто стал жертвами убийц, и родственники этих жертв.
- Вы как юрист, в прошлом как следователь стали с приходом в комиссию жестче как-то реагировать на просьбы о помиловании?
- Да не то чтобы жестче. Понимаете, собралась команда хороших, позитивных людей из разных сфер деятельности. Они в комиссии по помилованию. Значит, что? Надо миловать — правильно. У меня, конечно, иной подход к этому.
Вот был случай. Ехал выпивший человек за рулем, выскочил на встречную полосу и столкнулся с другим автомобилем. В результате два трупа и один инвалид. Давайте его помилуем. Он положительный со всех сторон человек, это у него впервые и так далее. Почему мы должны его помиловать, если в результате такого его вождения два человека погибли, один остался инвалидом, а сам он получил три года колонии-поселения? Не самые ужасные условия содержания там.
Или женщина знакомится с мужчинами, идет к ним домой, а потом крадет их мобильные телефоны. Не очень дорогие. В общем, что найдется. Таких три случая. В принципе ее можно рекомендовать к помилованию. Но! Она уже была судима за аналогичные преступления. С какой целью ее миловать — чтобы она продолжала дальше воровать? - На ваш взгляд, то, что сегодня нет федеральной комиссии по помилованию, а они есть только в регионах, — это правильно?
- Никогда особенно над этим вопросом не думал. Но, считаю, что это правильно. Все-таки в субъектах федерации мы ближе и к изучению личности конкретного преступника, и к месту совершения преступления. Да и людей, отвечающих за свое решение, стало больше.
ЧЕГО В ХОДАТАЙСТВАХ О ПОМИЛОВАНИИ ТОЛЬКО НЕ НАПИШУТ
- А действительно, почему так изменился подход к помилованиям?
- Во-первых, он изменился не вдруг. Это годы наблюдений, анализа обращений, подробного разбора каждой ситуации. Неслучайно я сказал, что 400 обращений за одно заседание, как это было раньше, невозможно рассмотреть эффективно. Во-вторых, зачастую характеристики личностей и совершенных деяний тех, кто обращается в комиссию, не дают никаких зацепок о рассмотрении вопроса о помиловании.
- А что обычно пишут? Как обосновывают?
- По-разному. Например, пишут: я хочу освободиться и сразу же начну поддерживать свою семью. А какую семью, если ты в этой семье не жил, если пьянствовал, если ты уезжал за пределы города и совершал преступления. Есть основания полагать, что вот сейчас человек сразу изменит свой образ жизни и начнет воспитывать уже подросших за время его отсутствия детей? Для меня, например, это большой вопрос.
Вот мы рассматривали вопрос о помиловании молодого человека, который совершил изнасилование. Очень цинично, в извращенной форме, в общем, полный набор соответствующих моменту деталей. В ходатайстве он написал, что «конечно, при изучении моего дела у вас может создаться обо мне превратное впечатление. Но это не так. На самом деле я совсем не такой, каким выгляжу, и все это у меня получилось случайно». Каково?
Кстати, часто они пишут эти прошения не самостоятельно. Есть специальные люди, которые за пачку сигарет или за кусок колбасы из передачи составляют такие душещипательные письма. Вообще тюремный эпистолярный жанр — это особый разговор. Я, когда еще был студентом, работал в прокуратуре и видел в одном деле жалобу, которая состояла из двух частей. Первая часть написана в прозе, а вторая в стихах.
Вот, если хотите, еще один пример из ходатайств о помиловании. Осужденный написал так: «Я бы не стал обращаться за помилованием, если бы не острая необходимость моего скорейшего освобождения». Или такое: «Я много раз сидел. Сидел при Брежневе, при Горбачеве, при Ельцине. Но за помилованием обращаюсь именно к вам, уважаемый господин президент». Как бы выделяет нынешнего президента как гуманного человека. На самом деле это все уловки. И они недейственны. - А что бы вы изменили в работе комиссии, если бы представилась такая возможность?
- Я должен сказать, у меня нет мыслей, что нужно что-то менять. Если бы приходилось принимать не те решения, которые требуют справедливость и закон, то тогда хотелось бы что-то изменить. Мне кажется, мы принимаем те решения, которые формируют наши внутренние убеждения и которые отвечают закону и реальным обстоятельствам дел.